Яйца (на реальных событиях)

Не задерживайся, у меня   много дел, весна на дворе, весенний день год кормит!- крикнула соседка вслед, но Анна ничего не ответила, её занимали другие мысли, совсем не весёлые. Она собралась к фельдшеру в дальнюю деревню, чтобы сделать аборт. Не легко  далось ей это решение, любимый муж изменил!
-Достаточно двух дочерей, третьего ребёнка не будет!- так думала Анна.
Соседке она не объяснила,   куда и зачем торопится, когда просила её посидеть с детьми. Никто не знал,   какое страшное дело она задумала. Несколько дней назад Анна поссорилась с мужем, уличив его в неверности. Мужа она выбрала  красивого, понимая, что красивый муж -чужой муж. Но сама себя успокаивала, повторяя любимую поговорку: «Если хомут не носить, так хоть двор покрасить!». А душа не могла смириться с изменой ,   обида душила её, слёзы застилали глаза. В таком состоянии приходят не лучшие мысли:
—Я избавлюсь от ребёнка, этих бы вырастить, на тебя нет надежды!
Муж быстро отреагировал на её угрозу, сказал, чтобы она не смела так поступать, прекрасно понимая, что жена горячая и в гневе способна на отчаянный шаг.
Анна знала, что аборт это не прощённый грех, его нельзя отмолить, всё равно Бог не простит за убийство младенца, но она, как загипнотизированная,  не отступала от намеченного. Выбрала день, когда муж уехал  на целый день в районный центр за семенами, запрягла лошадь и отправилась в путь.  Аннушка сама умела запрягать лошадь и управлять её. Она с раннего детства скакала на лошадях и даже без седла. А в тот день  села на телегу и поехала » на дело».  И как полагается по русской традиции, не с пустыми руками, тем более теперь.  Время было голодное, тридцать третий год!
В качестве подарка  взяла приличный кусок сала и два десятка яиц. Чтобы не побить яйца,  сложила их в скатку и привязала вокруг живота.
На улице май месяц, степь наполнена весенним гулом,  аромат свежести молодой травы и цветов бодрит и опьяняет. Только Душа Анюты не принимала участия в этом весеннем хороводе. Мрачные думы не отпускали,  и она не замечала,  как всё вокруг радуется весеннему солнцу.
Понятно,  какие в деревнях дороги. Её трясло и мотало на телеге. Воспоминания  взбудоражили сознание.
-Ну как он мог?- думала Анна. Мужа Степана она любила и очень.  Сколько женихов к ней сваталось,  и никто не мил был. В 16 лет выскочила  замуж,  исправив дату рождения в своих метриках. Тогда очень помогли её старшие братья Семён и Яков. Они договорились с батюшкой в соседней церкви, там  Анна со Степаном тайно обвенчались. А какая она была красавица! Из далёких мест приезжали, чтобы только посмотреть на её красоту! Подружки завидовали. Степан тоже был видный парень: высокий, волосы густые и чёрные, как вороное крыло. Ходил он в кожанке и с револьвером. И должность занимал высокую, был председателем райсовета.
. А может Степан и не любил её никогда? Может ему, выходцу из бедняков,  лестно было взять в жёны богатую красавицу? Сорвал цветок и бросил. И что теперь делать ей со своей любовью, которая поселилась в  сердце и не собирается уходить. Любовь не картошка, не выбросишь в окошко!  Права была мать, говаривая: Тогда девушка уродится, когда ей замужем угодится.
Вдруг лошадь понесла без видимой причины. Анна пыталась удержать её или остановить, но ничего не получалось. На одном пригорке телега подпрыгнула,  и Анюта  свалилась на землю. Беда в том, что вожжи были намотаны на  руку ,   и она не могла высвободиться от них. А лошадь неслась, как бешенная и тащила по земле испуганную женщину. Сколько времени продолжалась эта пытка, она не помнила, когда лошадь внезапно остановилась, повернула голову в сторону своей хозяйки и долго смотрела на неё одним глазом. Аннушка с трудом поднялась, села на телегу и поехала дальше. Всё тело ныло, а ноги были разбиты в кровь.
Наконец показалась деревня, где жил фельдшер. Дверь открыла жена лекаря и сообщила, что он уехал в другую деревню принимать роды у первородки, а значит надолго. Анне ничего не оставалось, как повернуть назад, чтобы успеть домой до возвращения мужа. ..Обратная дорога была без происшествий. Но как всё тело болело, а главное дышать  тяжело. Анюта отправилась к деревенской знахарке Груне за помощью. Та действительно пользовалась уважением односельчан, потому что могла много того, чего и современные врачи не умеют и не знают. Груня сразу поняла,  почему затруднено дыхание. Оказывается,  рёбра грудной клетки согнулись вовнутрь. Знахарка точным и умелым движением поставила их на место,  Аннушка вздохнула легко и полной грудью. Удивительно, что простая необразованная бабка в одном лице обладала несколькими медицинскими специальностями,  а в данном случае выступила в роли костоправа, попутно промывая и  перевязывая раны на ногах.
. Помогая Анне раздеться для осмотра, знахарка развязала скатку с двумя десятками яиц, и ни одно из них даже не треснуло. Все абсолютно целые! Чудо! А ведь они были привязаны на животе. Значит,   живот не пострадал в этой передряге! И ребёнок тоже не пострадал ни сколько! Чудо! Как тут не поверить в Ангела Хранителя, в Судьбу? Не даром  говорят: «Человек предполагает, а Бог располагает».
Об аборте Аннушка больше не помышляла и осенью родила здоровую девочку. Значит,  нужен был этот ребёнок на Земле. Зачем, для чего? Пути Господни неисповедимы.

Свадьба (на реальных событиях)

Горько! — кричали пьяные голоса.
Свадьбу играли на окраине города Томска в небольшом частном доме. Гости были уже навеселе, а некоторые настолько, что даже не помнили,  зачем они здесь собрались. И, только когда кто-нибудь вспоминал, что,  в общем- то они на свадьбе, раздавались пьяные выкрикивания: Горько! Горько! И все дружно, как по команде,  начинали считать: Один, два, три… Все были сыты, пьяны и веселы, как на всех русских свадьбах. И только невеста оставалась трезвой и  безучастной к происходящему.   Она была очень молоденькая, ей не исполнилось и  восемнадцати, не хватало нескольких месяцев. Свадьба состоялась не по » нужде», как это бывает, а по большому желанию матери невесты, которая вбила себе в голову, что лучше этого жениха не будет, нельзя упустить такого парня. Матери пришлось задабривать и уговаривать заведующую ЗАГСа, чтобы та разрешила расписать молодых. Заведующая пошутила: Замуж   не напасть, лишь бы замужем не пропасть.
Невесту звали Валентиной. На своей свадьбе она чувствовала себя чужой, потому что не понимала,  зачем всё это. Она не рвалась замуж,  и не знала,  любит ли жениха,  но ослушаться свою мать не могла, потому что так была воспитана.  Она  считала, что матери  видней.  Мать не может пожелать плохо для своей дочери. Но  почему же она выбрала именно Ивана?  У дочери были ухожёры со своей улицы. Один из них, Пашка, с детских лет не давал проходу Вале. И мать Пашки,  Таисья,  души не чаяла в Валюше, мечтая увидеть её в  своём доме в качестве невестки. Чем же Иван так зацепил свою будущую тёщу? Может оттого, что был здесь новым человеком и так красиво ухаживал за дочерью? Приходил в гости и подолгу ждал,  когда же Валечка придёт домой. Будущей тёще ни в чём не перечил, помогал по хозяйству и хвалил дочь. Предъявил, так сказать,  весь джентельменский набор, чем и очаровал тёщу.
А  Валентина не представляла себе замужнюю жизнь и была совсем   не готова к ней. Ну что с неё взять? Молода! Очень молода!  А вот жених был постарше   на 5 лет, отслужил армию и работал электриком. Валентина тоже недавно устроилась на работу бухгалтером. Работа ей нравилась. Мужская половина коллектива сразу заметила новенькую бухгалтершу и оказывала ей знаки внимания. Взрослая жизнь только начиналась и обещала много интересного и волнующего, но всё пошло по другому сценарию. И вот свадьба,  белое платье и цветы. Толстые косы красиво уложены вокруг головы. На дворе солнечный майский денёк. Правда,  радости нет. Кто знает,  какая она эта взрослая жизнь? Может она и должна быть такой? Время покажет.
А свадьба была в самом разгаре. Половина гостей разбрелись кто куда, а вторая половина наливала и закусывала. Все шумели, говорили громко, перебивая друг друга.
—Я наелась, как дурак на поминках!  — смеялась толстушка в платье с большими яркими розами. В своём наряде она выглядела шикарно для середины пятидесятых годов.
—Не ела — осовела, наелась -опузатила! -подхватила её соседка и они обе вдруг громко рассмеялись.
Всем было весело,  и никто не заметил появление новой гостьи. Вот её- то никто не звал. Она явилась, как злая фея без приглашения, но с подарком. Это была Таисья, та самая. Её лицо ничего не выражало, как у статуи. Она подошла к невесте и протянула ей свёрток:
—Прими подарочек, Валюша! Видишь, я не забыла про тебя, сама пришла, не обиделась, что не пригласила!
Её слова прозвучали зловеще и холодно. Валентине стало не по себе, но она взяла подарок, завёрнутый в газету, и положила  на колени. Таисья  села за стол и налила  себе  рюмку вина:
—Горько!  крикнула она, и все дружно подхватили: Горько! Горько! Один, два, три, четыре+
Иван с Валентиной поцеловались и все опять забыли про них. Одни пели, другие плясали, а третьи не могли подняться из-за стола, как приклеенные и всё наливали и наливали себе и соседям.
Из кухни несли  новые кушанья и забирали грязную посуду. Анна, мать невесты, наготовила столько, что хватило бы на две свадьбы. Ей некогда было веселиться с гостями. Сегодня она была главным  поваром и распорядителем.
Не успела  она украсить салат веточками петрушки, как  салатник тут же подхватили и  унесли . Аннушка вздохнула и облизала ложку.
-Ой! Мало соли! — огорчилась она, и сама успокоила себя: недосол на столе, пересол на спине.
Соседка Анны, Глаша, баба весёлая и компанейская наложила полную тарелку квашеной капусты и собралась нести гостям. Анна попыталась остановить её, сказав, что неудобно кормить гостей капустой. Глаша оглянулась и пропела: Капуста — дело не пусто! Поставить не стыдно и сожрут — не жалко! И, подмигнув, поплыла с капустой в зал.

Рядом с Валей сидела её близкая подруга Маша и развлекала невесёлую невесту. Мать и две сестры Валентины весь вечер бегали из кухни в комнату и всё подносили и подносили угощения гостям.
Вдруг Маша внимательно посмотрела на невесту и ахнула: Да ты белее платья! Что с тобой? В лице ни кровинки!
Валя не могла вымолвить ни слова, перед глазами всё поплыло,  и к горлу подступила тошнота. Валя попыталась встать, а ноги не слушались, хотела что-то сказать, а звука не было. Маша не растерялась, подхватила Валентину и буквально потащила её на кухню. Благо, что Маша была высокая и сильная девушка. Невесту усадили на стул,  и она тут же потеряла сознание. Нашатырным спиртом её привели в чувство. И тут Маша крикнула: Дайте полотенце или любую тряпку! У неё из ушей кровь с гноем пошла!
Быстро нашли тряпку и обернули  шею невесты, чтобы не испачкать белое платье, потому что через неделю будет венчание в церкви!
—Да что с ней происходит?  — растерялась мать, -что же делать?
—Это сглаз или ещё хуже, порча. Я слышала про такие вещи, надо позвать тётю Соню, — сказала Маша.
—Вера, беги за ней срочно! Видишь,  сестра умирает!
Тётя Соня жила рядом через несколько домов. Её знали все. Многим она помогла и продолжала помогать,  не смотря на свой преклонный возраст.
Вера буквально вломилась в дом тёти Сони и с порога закричала надрывным голосом:
—Умирает! Умирает Валюшка! Помоги ради Христа, тётя Соня!
Старушка так напугалась, что не сразу поняла о ком идёт речь. Вера в двух словах объяснила,  что и как, попутно помогая бабушке одеться и подготовить необходимое для лечения.
Тёте Соне достаточно было одного взгляда, чтобы понять,  что случилось с невестой. Знахарка замахала руками и застонала:
— Девонька, да кто ж тебя так?  Тут насмерть сделано, я одна не справлюсь. Бегите за Нюркой и Натальей, а я начну молиться: Господи, прости мою душу  грешную!
Старушка налила в стакан воду и принялась читать молитву. Как её начало ломать,  и такая зевота пошла, что она не могла вымолвить слово. Свидетели этой картины стояли, как зачарованные. Ничего подобного они никогда не видели. Да, многим приходилось слышать про порчу и сглаз, но они жили в эпоху торжества материализма, который не признаёт подобные явления. А тут? Вот она реальность, которую не объяснишь материализмом и не отмахнёшься.
Тётя Соня мужественно продолжала читать, не смотря на все свои муки. Как ей было тяжко! В её- то возрасте, почти в восемьдесят лет, приходилось брать на себя чужую боль, чтобы спасти.
Через некоторое время подоспели Нюрка и Наталья. Они так же, как тётя Соня заохали, увидев Валентину. Наталья засомневалась,  смогут ли они помочь, а может,   испугалась за себя, потому что небезопасное это занятие. Но тётя Соня не дала порассуждать и  жестом приказала присоединяться к ней. Все три знахарки в один голос запели молитву. А Валентина лежала в полуобморочном состоянии. Наконец бабушки закончили читать, и тётя Соня подошла со стаканом к невесте. Набрав из стакана немного воды в рот,   тётя Соня брызнула в лицо больной, потом подняла свою нижнюю юбку и вытерла лицо изнаночной стороной. Валентина приподнялась, чтобы выпить воду. По её телу пробежала дрожь,  и она закрыла глаза. Минут через пять кровь с гноем прекратились, уши высохли, как будто ничего и не было. И только на тряпке остались следы страшной болезни.
Вдруг в кухонную дверь постучали,  и чей— то голос спросил: А где невеста? Просим!
Прошло достаточно много времени,  и гости начинали трезветь. Вот тут-то они и заметили, что невесты давно нет.
—Сейчас идёт, одну минуту! — обещали с кухни.
После такого жуткого испытания отлежаться бы, отдохнуть, но в данном случае надо держать марку.
Валя попыталась встать, ноги были ватные. Маша подошла и усадила подругу на стул:                  Наклони голову и посиди чуток. Пусть кровь прильёт к голове, ты очень бледная, нельзя выходить к гостям в таком виде.
В дверь опять постучали. Это был жених:
—Мама, а где Валюша? Я сбился с ног в поисках. Что случилось?
Ему открыли дверь. Иван понял, что что-то произошло, но не задал ни одного вопроса, всё потом. А сейчас надо спасать ситуацию. Он взял жену под руку и вывел из кухни.
Гармонист,  увидев невесту, заиграл весёлую плясовую. Валентина,
как хорошая артистка, собрала силу воли в кулак, улыбнулась и пошла  в пляс. Недаром  её приглашали в театр работать, но мать не пустила, сказав: Я буду лежать на лавке и умирать, а ты в это время будешь петь и веселиться!? Не бывать этому!
А гости тем временем решили поддержать невесту и тоже выходили в круг. Свадьба загуляла с новой силой!  И только Таисья позеленела от злобы. Она вышла из дома, громко хлопнув дверью. Её подарок, отрез ситца, тут же сожгли.
На другой день, после свадьбы, тётя Соня чуть не умерла. Ей трудно было справиться с «чернотой», которую она приняла на себя, спасая Валентину. Нюрка с Натальей не могли ей помочь, сами лежали в лёжку. Пришлось ехать в деревню к сильному знахарю. Он слыл авторитетом среди всех лекарей округи, но и ему потребовалась целая неделя, чтобы поставить на ноги тётю Соню.
А Валентина, пережив такое потрясение, по — иному начала смотреть на мир. Она была активистка, комсомолка, материалистка до мозга костей и вдруг в одночасье сменила своё мировоззрение. Оказывается,  мир не так прост и в нем много тайн и загадок. Она бы никому и ни за что не поверила, что внезапно, без видимой причины человек может умереть в считанные минуты, если бы сама не испытала на себе. Правильно говорят, что самый верный способ познания это метод собственной шкуры. Не испытав на себе, не поймёшь  другого. Как говорится, сыт -голодного не понимает.

Ночное дежурство (на реальных событиях)

Дежурство проходило на редкость спокойно, никто не тревожил. В приёмном покое маленькой провинциальной больницы все спали или дремали за столом и на кушетке. Ночь приближалась к концу, уже забрезжил рассвет. Самое время сладкого сна.
Вдруг раздался звонок, потом ещё и ещё! Звонили настойчиво и резко. Юная  рыжеволосая медсестра Света с трудом подняла голову от стола, открыла глаза, огляделась и, сквозь остатки сна, поняла, что она на работе и звонят с улицы. Скорая кого- то привезла, надо идти открывать дверь. А снилось ей что- то приятное и расслабляющее! Ещё окутанная фантомами сновидений, Света пошла по длинному полутёмному коридору, попутно включая все светильники.
За дверью стоял водитель скорой помощи. Он сообщил, что привезли тяжелораненую с аварии и документов при ней никаких не нашли, и что нужно срочно звать хирурга. Света увидела молодую девушку сильно окровавленную. Пострадавшая не подавала признаков жизни, и правая рука её как-то не естественно свисала с каталки. Света недавно работала в больнице и сегодня дежурила первый раз в жизни. Ей не приходилось видеть столько крови. От этой гнетущей картины у неё закружилась голова. Она стояла, как вкопанная и всё смотрела на раненую девушку. Как сквозь туман, медсестра услышала раздражённый голос фельдшера со Скорой:
-Что стоишь, как памятник!? Беги к хирургу! Нам некогда прохлаждаться с вами, вызовов сегодня много. И она истекает кровью!- указал он на пострадавшую.
Света пошла, а потом побежала по лестнице на второй этаж в кабинет дежурного хирурга. Она открыла дверь и вошла в тёмное помещение. Плотные шторы маскировали окна, и ни один лучик солнца не проникал в комнату. Михаил Аркадьевич спал, не громко похрапывая. В кабинете чувствовался запах перегара. На столе стояла недопитая бутылка коньяка и 2 стакана. Неуверенными шагами Света подошла к хирургу и тихо сказала:
-Михаил Аркадьевич, больную привезли, вставайте.
Но доктор продолжал спать и захрапел как будто громче. Медсестра положила руку на плечо мужчины и осторожно подёргала за воротник халата. Хирург открыл глаза, нахмурился и недовольным голосом спросил:
— Что случилось? Сколько время?
Света объяснила, что к чему и предложила включить свет в кабинете.
-Нет, нет, — замахал он рукой,- не надо.
Михаил Аркадьевич не торопился вставать. Его глаза были закрыты:
-Значит, говоришь, документов при ней нет и полиса тоже. Это опять бесплатно работать? Может она не из нашего района.
Доктор перевернулся на другой бок и замолчал. Гнетущая тишина повисла в воздухе. Света не знала, что ей делать. Она стояла и напряжённо думала что предпринять. Она, молоденькая девчонка, только что после училища, не посмела сказать доктору о его врачебном долге, хотя именно эти слова готовы были сорваться с её языка. Она вспомнила страшную картину с окровавленной девушкой, которая лежит в приёмном покое и умирает. Может её ещё можно спасти! Она такая молодая и ей надо жить! Может и требуется- то всего ничего, чтобы спасти! Но для этого нужен хирург. Вот он этот хирург, который развалился перед ней на кушетке и храпит в своё удовольствие. Света решительно подошла к врачу и потрясла его за рукав. Михаил Аркадьевич повернулся, открыл глаза и разразился грубой бранью, приказав ей закрыть дверь с обратной стороны.
Перепуганная девушка выскочила из кабинета и побежала вниз. У самой лестницы её встретила старшая медсестра Нина Петровна, которая забросала Свету вопросами:
-Где он? Уже идёт? Что приказал делать? Готовить к операции?
— Не знаю, смущённо ответила Света, — он спит и не велел приставать к нему.
Нина Петровна открыла рот и онемела, как будто проглотила ежа и боялась пошевелиться. Её глаза округлились и выдвинулись вперёд:
-Да ты с ума сошла! Что ты несёшь? Как спит? Что ты выдумываешь? -закричала старшая медсестра и полетела наверх.
Через несколько минут она вернулась, размахивая руками над головой, будто отгоняла мух:
-Не понимаю, что происходит, но я к нему больше не пойду и главному звонить не буду. Себе дороже!
Михаил Аркадьевич, мягко говоря, недолюбливал Нину Петровну и много раз грозился уволить её. Это была личная неприязнь, про которую Нина Петровна не распространялась. Пожаловаться на хирурга главврачу даже в такой ситуации, она побоялась.
Света не теряла времени даром. Она отмыла от крови лицо пострадавшей девушки, обработала ссадины и мелкие ранки. Подошедшая Нина Петровна одобрила действия медсестры, осмотрела тело раненой и предположила, что у пострадавшей, скорее всего внутреннее кровотечение, с которым им не справиться без хирурга. Она стояла и, не отрываясь, смотрела на умирающую девушку. Её душило ощущение бессилия и беспомощности.
-До чего мы дожили?- рассуждала она сама с собой, — такого никогда раньше не было, а теперь всё можно и никто за это не ответит.
Время шло, драгоценные минуты, от которых зависела жизнь девушки, уходили, как вода в песок.
В смотровую вошла пожилая санитарка тётя Паша, поправила волосы умирающей и начала читать молитву. Света заплакала. Она первый раз столкнулась с реальной жизнью, первый раз увидела смерть так близко. Ей стало страшно. Она вдруг поняла, как условна граница между жизнью и смертью. В детстве ей казалось, что умирают только старые, а теперь перед ней лежит молодая девушка, минуты которой сочтены.
-Нина Петровна, ну сделайте хоть что-нибудь! Нельзя же так!- всхлипывая, попросила Света, хотя сама понимала, что от Нины Петровны уже ничего не зависит.
Света разрыдалась и выскочила из смотровой, за ней Нина Петровна. Первый день дежурства оказался ужасным для молодой медсестры. Она вдруг представила, что так будет всегда. Тогда в чём смысл её работы? Зачем она здесь?
Нина Петровна очень хорошо понимала состояние младшей коллеги, но не находила слов, чтобы успокоить её. Она сама была на грани срыва. И, хотя сегодняшний случай не был из ряда вон выходящим, такое уже случалось и не раз в дежурство Михаила Аркадьевича, привыкнуть и принять царящее равнодушие с его стороны, она не могла. Периодически Нина Петровна высказывала своё мнение о нём прямо в глаза, за что и была в немилости у хирурга.
Тётя Паша с порога объявила:
— Отошла наша голубушка. Сейчас её душа уже далеко от нас.
Света вдруг перестала плакать и как будто растерялась. Казалось, что она ждала чуда: до последней минуты верила и надеялась, что придёт Михаил Аркадьевич и спасёт раненую и всё закончится хорошо, как в сказке.
Тётя Паша обняла Свету и погладила по спине:
-Ой, девонька, сколько ещё увидишь на своём веку, слёз не хватит всех оплакивать. Ты в медицину пришла, привыкай!
— Ну не так же! Не так представляла я себе свою работу. Я пришла спасать людей, а здесь !-опять разрыдалась Света.
В дверь приёмного покоя громко постучали.
-Это не скорая, — сказала Нина Петровна, — они всегда звонят.
На пороге стоял сотрудник ДПС и протягивал дамскую сумочку:
— Вот нашли на месте аварии. К вам ведь привезли девушку из разбившейся машины. Её парню меньше повезло, он сразу умер. А она как?
Нина Петровна скорбно опустила глаза.
— Понял, медицина оказалась бессильной, извините, — пробормотал мужчина и пошёл восвояси.
В сумочке погибшей нашли паспорт и медицинский полис.
— Ну, вот и документы! Нет бы,  чуть пораньше принесли, возможно,  была бы жива сейчас, — неуверенно прошептала старшая медсестра.
Она расположилась за столом, достала бумаги и начала составлять документ о смерти поступившей девушки. Рядом сидели Света и тётя Паша. Они молчали. Каждый думал о своём. До конца дежурства оставалось меньше часа. Света вспомнила, что сегодня воскресенье и дома вся семья готовит ей «торжественный завтрак», чтобы отпраздновать её «боевое крещение». Ещё вчера вечером, собираясь на первое дежурство, Света мечтала, что поработает год в больнице, а потом будет поступать в медицинский институт, но сегодняшняя ночь многое поменяла. Девушка решила твёрдо и окончательно уйти из медицины. Она чувствовала себя не просто виноватой, а настоящей преступницей. Нет, ей не предъявят обвинений, не накажут. Формально она чиста. И даже Михаила Аркадьевича не накажут и никаких претензий к нему не будет. Казалось бы,  всё хорошо, да и дежурство заканчивается, и в окошке улыбается солнышко, но в смотровой лежит молодая девушка, которая ещё вчера вечером была жива, когда Света мечтала о карьере врача. Нет, она не достойна быть врачом! Всю жизнь у неё было трепетное отношение к людям в белых халатах. Они казались ей волшебниками и даже святыми, которые пришли в этот мир, чтобы помогать и спасать. Ей хотелось стать равной среди них, но в первое своё дежурство она смалодушничала. Почему смирилась с преступным поведением хирурга? Надо было » звонить во все колокола», но заставить Михаила Аркадьевича что- то предпринять, хотя бы осмотреть раненую. И пусть бы у неё испортились отношения с хирургом, как у Нины Петровны, пусть бы её уволили, но совесть была бы чиста. А как теперь жить дальше и называться сестрой милосердия?
Нина Петровна дописывала последнюю строчку, когда на пороге появился заспанный хирург. Его большая грузная фигура закрыла весь дверной проём. В руках он держал ключи от машины, собираясь на выход.
— Распишитесь, пожалуйста,  в акте, она умерла,- тихо сказала старшая медсестра, вставая из-за стола.

-Жизнь, как рояль: клавиш белый, клавиш черный — крышка!- пробурчал Михаил Аркадьевич.
Он нахмурился, пытаясь вспомнить,  о ком идёт речь, взял лист и хотел расписаться в конце документа, но Нина Петровна попросила его прочитать,  правильно ли она написала причину смерти.
Хирург открыл первую страницу и замер. Вдруг он начал оседать и заваливаться на бок. В его лице не было ни кровинки. В руках он держал бумагу, от которой не мог оторвать взгляд.   Его полные губы задрожали и перекосились. Он открывал рот, как рыба на берегу, задыхаясь от отчаяния.
— Что с Вами, Михаил Аркадьевич? Может сердечных капель дать? Присядьте на кушетку,- засуетилась тётя Паша.
— Михаил Аркадьевич, что случилось? Я что — то не так написала, — испуганно спрашивала Нина Петровна, — я перепишу, скажите, где исправить. Но, тут- же осеклась, поняв, что не в ней дело.
— Это же,   это же  моя Ленка, дочка моя, прохрипел Михаил Аркадьевич.

Обещанное надо выполнять!!! (на реальных событиях)

-Опять отказали!- тяжело вздохнула Анна. Не первый раз приходит она в кабинет начальника, чтобы попросить изменить для неё график работы. Не может она ходить на работу в третью смену, потому что живёт на другом конце города, где никого нет с её завода. Третья смена начинается в полночь, и ей надо не менее двух часов, чтобы дойти до места работы. Опаздывать нельзя! Война! За опоздание на пять минут могли посадить. Были случаи,  даже расстреливали. Но и это не  главное. А главное в том, что у неё три дочки-школьницы, которых никак нельзя оставлять одних по ночам. Не в своём доме живут, а снимают угол у чужих людей. Хозяйка с сожителем пьют и в дом водят разных подозрительных людей. Так уж получилось, что нет у неё своего жилья, чужая она здесь и город ей чужой. Приехала она в Томск с семьёй за год до войны. Завербовались они с мужем работать на стройку, обещали им хорошее жильё в будущем,  временно разместив в бараках. Но, с началом войны, всех выселили,  освободив бараки под склады. Мужа сразу забрали на фронт. Первый год писал, а потом больше года никакой весточки,  и вот недавно пришло извещение, что пропал без вести. Осталась Аннушка совсем одна с тремя детьми в чужом городе. Ни одной родной души, даже хороших знакомых нет. Не к кому голову прислонить, не с кем посоветоваться, некому горе своё излить. Порой так плохо на душе, что выть хочется, всё бросить и бежать,  куда глаза глядят! Отчаяние, как удав обовьёт за горло и душит, что и вздохнуть нельзя. Такие минуты случаются не часто, Слава Богу, да и Анна научилась справляться с этим состоянием, хотя так хочется пожалеть себя, поплакаться о своей судьбинушке. Жалость к себе хуже змеи, парализует, лишает воли. Была бы одна, так, наверное, совсем бы пропала. А у неё дети!  Детей надо поднимать. Плачь, не плачь, а слезами горю не поможешь.

Анна бежала домой по тёмным улицам города, перебирая в памяти каждое слово разговора с начальником. Сегодня он был очень злой, и запретил ей обращаться к нему со своей надоедливой просьбой. Кричал, что она не особенная и, что всем теперь тяжело, потому что война. Анюта всё понимала, но отстаивала свои интересы, потому что любила своих  дочек и страшно переживала за них. Она чувствовала себя тигрицей, защищающей своё потомство. Кроме них у неё никого и ничего не было в жизни.

До дома ещё так далеко и мороз крепчает. С утра передавали о понижении температуры воздуха до 40 градусов.  Морозы в Сибири обычное дело. Бывают и до пятидесяти. Местные жители спокойно реагируют на такие сюрпризы природы. Сибиряк не тот, кто не мёрзнет, а тот, кто тепло одет. Именно этого, тёплой одежды, и не хватало Аннушке. Она, житель тёплых краёв, где зима только называется зимой, не привезла с собой подходящей одежды, а сейчас и купить не за что. Хорошо, что юбка длинная, и хоть как то прикрывает голые коленки. Валенки на босу ногу и до самого места, откуда ноги растут,  ничего нет. Да и где взять? Носки,  чулки и панталоны не купишь, не производят, не до них. Пушки и танки нужней сейчас. Одним словом — война! Бежит женщина по морозу, остановится, скрестит ноги выше колен, постоит, погреется и дальше побежала. И пожаловаться некому.

Вдруг кто- то крикнул. Анна замерла и тут же метнулась в тень. Мимо  пробежали двое мужчин. За ними буквально по пятам гнались три или четыре человека. Они проскочили совсем рядом,  не заметив её. Она стояла,  не шелохнувшись. События разворачивались ( совсем рядом) не далеко от того места, где она спряталась. До неё доносились звуки борьбы. Эти двое теперь бежали в обратном направлении и уже без верхней одежды.

-Хорошо, что не убили,  — подумала Анюта.

-Далеко ли они уйдут в такой мороз?

Вокруг всё стихло, но она по-прежнему стояла за сараем, не решаясь идти дальше. Она почти превратилась в ледяную статую,  и только сердце бешено колотилось в её груди. Страх сковывал, не пускал из убежища, да и тело промёрзло насквозь. Не пошевелить ни рукой, ни ногой. Хорошо, что мороз в Сибири стоит без ветра. И воздух сухой, а иначе бы просто не выжить.

-Дети! Дети ждут меня! — вспыхнуло в сознании.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого нет, Анна начала двигаться, прислушиваясь к каждому шороху. Снег под ногами предательски скрипел. Обычно ей нравился этот звук, но сейчас он пугал её. Хоть по воздуху лети!

Разбой, грабежи стали обычным делом в тылу. Порядочные люди на фронте кровь проливают, а шакалы сбились в стаи  и отнимают у народа последнее. И никакой управы на них нет. Анне вспомнился случай прошлой осенью. Дело было на базаре среди белого дня. Пришла она подкупить продуктов на неделю и, смотрит,  идёт навстречу ей женщина, несёт сумку, а к этой сумке пристроились два молодых парня. Один аккуратно режет, а второй наблюдает по сторонам. Анна видит, но сказать не может. По понятиям того времени только потерпевший имеет право защитить себя и то не всегда, а уж постороннему помалкивать надо, не встревать. За предупреждение можно поплатиться  жизнью. Получит перо в бок и поминай, как звали. Но чаще отрезали ухо или нос. Причём делали это быстро одним взмахом руки. Лезвие держали между пальцев, чиркнули,  и нет кончика носа. Поэтому многие и помалкивали, моя хата с краю. Только Анютка не такая была. Горячая южная кровь не давала ей смириться с подлостью. Вот и в этот раз она смело пошла прямо на женщину и специально со всей силы наступила ей на ногу. Женщина взвизгнула и раздражённо заорала:

-Ослепла что ли? Куда прёшь?

Анна выразительным взглядом показала на сумку и громко огрызнулась:           — Сейчас ты ослепнешь!

А у самой сердце выпрыгивало от страха. Что, если грабители заметят её хитрость и  набросятся на неё? Но, Бог миловал. Та женщина глянула на свою порезанную сумку и подняла крик,   воры убежали без добычи.

Вот и дом показался. В окнах свет горит, а ведь уже далеко за полночь! Скорей в дом, там тепло и кипяточком можно согреться. В комнате было накурено и несло перегаром. Пьяная публика ещё шевелилась и громко разговаривала. Анна прошмыгнула за ситцевую ширму, где спали её дети. Небольшое пространство в несколько шагов и был тот угол, который она снимала.

-Надо искать другое жильё, так жить невозможно и опасно, — размышляла Анна раздеваясь. Тепло разморило её,  хотелось спать. Кровать была большая, но одна на всех.  Она легла  с краю, вытянувшись в струнку. По-другому,   не получалось.

Сон пришёл сразу. Физическая усталость, полуголодное существование и бесконечные переживания за детей выматывали молодую женщину. У неё было ощущение, что её впрягли в огромный воз и заставили идти в гору без передышки. А гора та крутая  и нет ей ни конца, ни краю.

Не она одна несла этот непосильный крест бытия. Много было таких женщин, которым приходилось выполнять и мужскую и женскую работу. Тогда и родилась песня: Я и лошадь, я и бык,

Я и баба и мужик!

Скоро ли закончится эта проклятая война? Может и её муж Иван Андреевич вернётся? Всякое бывало. Придёт «похоронка», а человек то жив оказывается. Ошибка вышла. А ей не «похоронку» принесли, а только уведомление, что пропал без вести. Тут надежды больше.

Внезапно Аннушка проснулась. Ей приснилось,  будто её умершая мать с ней разговаривала. Пришла и сказала: Молись, дочка, просящему

даётся.

В доме тихо и темно. Не понятно ночь ещё или уже утро. Аннушка села на краю кровати и задумалась о словах матери. Она помнила, что мать её постоянно молилась Николаю Чудотворцу и всё время радовалась маленьким  чудесам, которые случались в её жизни. Говорила мать, что никто не поможет человеку в беде, никто кроме Бога, а Николай Чудотворец заступник наш перед Богом.

Анна встала на колени, как делала её мать, перекрестилась и подумала, что у неё нет ни одной иконы. Как же молиться? И начала мысленно рассказывать Николаю Чудотворцу о своей просьбе, о том, чтобы разрешили ей работать по другому графику, где нет третьей смены, чтобы она могла заботиться о детях. Слёзы катились по её щекам. Впервые, за столько месяцев, она смогла излить свою Душу, рассказать о наболевшем. С каждой слезой ей становилось легче. Казалось, что они уносят её печали и тяжёлые думы,  и что Свет проникает во все уголки её души. Она была счастлива! Никогда прежде не испытывала  такого восторга и лёгкости в теле. Наверное,  при малейшем ветерке взлетела бы! Как хорошо ей теперь и все проблемы кажутся мелкими и не важными, вернее нестрашными и разрешимыми. Ей  хотелось молиться вслух для полноты ощущений, но она боялась быть услышанной. За веру в Бога,  много людей пострадали. Власти запрещали религию и жестоко наказывали «непослушных». Боже, упаси, чтобы кто- то узнал, что она молится. Скажешь курице, а она всей улице! Об этом не должна догадываться ни одна живая душа, даже родные дети, потому что они могут нечаянно проговориться. Времена такие, что бояться приходится всех и всего. Доносы превратились в неотъемлемую часть жизни общества и  поощрялись властями. За веру можно пойти по этапу. Боже, упаси!

На следующий день, когда Анюта, собиралась домой после смены, в бытовку вошла женщина, работающая на соседнем станке. Она плакала и что- то бормотала себе под нос. Женщину звали Катей. Заметив Анюту, она подошла к ней и попросила подождать,  так как полдороги им идти вместе. Они обе завербованные, обе приехали  из далёких мест.

Морозный воздух успокоил Катю,  и она рассказала, что мастер нашёл у неё бракованную деталь и наказал  большим штрафом. В конце месяца и получать нечего будет, а у неё тоже дети. Трудно ей даётся профессия станочницы. В колхозе она работала учётчицей, а здесь сразу к станку поставили. Как война ломает людей!

Аннушка искренне сочувствовала ей, успокаивала,  как могла. На следующей улице их пути разошлись.

Оставшись одна, она вспомнила вчерашний сон и как она молилась яростно всей душой и как заснула потом счастливая и успокоенная. Её губы начали шептать молитву Николаю Чудотворцу. Аннушка прошла довольно большое расстояние и вдруг поняла, что сегодня она не оглядывается, как обычно, не прячется от каждого звука. Почему? Может всех бандитов переловили? В чём же дело? И тут её осенило! Да ведь она молится всю дорогу,  и страх не напоминает о себе! С молитвой то спокойнее! Почему она раньше не знала об этом? Это удивительное открытие обрадовало её,  и она почувствовала себя защищённой. Разве это не чудо?

Подходя к дому, она вспомнила, что в церковь нужно обязательно отнести пожертвование, чтобы просьба исполнилась. Мысленно она обещала отдать самое дорогое, что у неё есть — отрез белой шёлковой ткани для украшения иконы Божьей матери,  лишь бы сбылась её заветная мечта! И решила молиться каждый день.

Прошло две или три недели. В конце смены к Анюте подошёл мастер и велел ей идти к начальнику цеха. От страха у Анюты сердце ушло в пятки. Что случилось? Почему её вызывают к начальнику? Она не могла припомнить за собой никаких «грехов» по работе. И от этого ей стало ещё страшнее. Неизвестность пугает больше,  она побледнела,  и глаза округлились от ужаса. Мастер заметил испуг своей работницы и поспешил успокоить её:

— Иди,  Голубушка,  и не бойся! Ничего плохого тебе не сделают. А как раз наоборот!

Аннушка нравилась мастеру. Женщина всегда знает, когда нравится мужчине. Пользуясь своей некоторой привилегией, она попыталась выведать,  зачем её вызывают, но ответа так и не получила.

Начальник цеха сразу перешёл к делу. Будничным усталым голосом он сообщил, что просьба о переводе на другой график работы удовлетворена, что она понесёт некоторые потери в зарплате, но зато будет работать в дневную смену, правда на другом участке.

Анна вышла из кабинета начальника на ватных ногах. Она и мечтать не могла о дневной смене! Теперь ей не надо ходить  по — тёмным,    и опасным улицам глухой ночью, не надо оставлять детей на милость сомнительных лиц!

Домой Анюта летела на крыльях. Она сдерживала себя изо всех сил. Нельзя же показывать свою радость, война идёт!

С этого дня жизнь стала налаживаться. На работе меньше уставала, больше времени уделяла детям, начала искать другую комнату для жилья. А тут и весной запахло, солнышко дольше задерживалось на ярко-голубом небе. Весной всегда настроение лучше. А Аннушка умела радоваться жизни. Её очаровывала маленькая проталинка с зелёными травинками, рыхлый снег и лужи. А какой воздух весной! Звонкий и прозрачный! Далеко слышно! И,  кажется,  нет войны, нет голода, нет смерти. Жизнь прекрасна и удивительна!

. В Сибири весна начинается поздно. Март ещё вполне зимний месяц. Про него говорят: март настанет, зиме хвост наставит. Да и апрель только обещает. Вся надежда выпадает на май.

В делах и заботах пришло лето.

Летние дни длинные. Солнце встаёт рано. До работы нужно успеть на базар, который разрешали только  по субботам. В  этот день можно купить и  продукты,   и одежу и всякую другую хозяйственную мелочь. Анна взяла с собой   старшую дочку Марусю, чтобы та отнесла покупки  домой.  Самой же на работу бежать надо, дорога не ближняя.

Шли молча, не хотелось нарушать утреннюю тишину. Дни стояли жаркие и,  уже утром было тепло. На небе ни облачка и воздух неподвижный. А птицы поют-заливаются, приветствуя новый день.  Благодать,  да и только! Таких деньков в году не много, может от этого они так радуют и окрыляют. Кажется, что именно это и есть настоящая жизнь, именно такой она и должна быть.

Анна с дочкой двигались довольно быстро, им осталось перейти большую площадь перед церковью, а там за парком начинались торговые ряды.

Площадь была пуста,  и,  только посередине, прямо на земле,  сидел старик с седой бородой. Он переобувал правую ногу. На нем была длинная белая рубаха, подпоясанная кушаком. Старик был чистенький и аккуратненький  с непокрытой головой.

. Проходя мимо деда, Анюта мысленно задавала себе вопросы: Зачем он здесь в такую рань? Почему сидит на земле? И почему его одежда старинного покроя?

Дед не был похож на нищего, и не протягивал руку. Да и просить не у кого. Кругом ни души.

Вдруг Анюта услышала:

— Гражданочка, Господу Богу помолимся?

Анна остановилась и оглянулась. Старик смотрел на неё. Она растерялась и переспросила:

— Вы мне?- её вопрос прозвучал нелепо, потому,  что вокруг никого не было. И  она быстро согласилась:

— Конечно, надо молиться Богу!- и перекрестившись, собиралась идти дальше. Но старик продолжал тихим голосом:

— Обещанное надо выполнять!

Анна не поняла,  про что это он и спросила:

— А разве я кому–то что-то обещала?

Старик,  молча,  посмотрел на неё, а потом на церковь и тут Анну,  словно молнией пробило. Она вспомнила, что хотела отнести отрез шёлка в храм, если её переведут на другую работу. По телу пробежала дрожь, а потом как будто накрыло горячей волной. Дыхание перехватило и в глазах всё поплыло. Как же она забыла о своём обещании?  Прошло уже полгода! Она посмотрела на старика и подумала,  откуда он знает? Она никому даже не заикалась про это. Анюта стояла, как вкопанная, её потряс разговор со старцем. И решение,  что ей сейчас делать,  созрело мгновенно. Она повернулась к Марусе и сказала:

— Мы возвращаемся домой!

Ей очень хотелось  спросить у старика,  откуда он знает про её обещание, но старца уже не было! Он исчез! Его нигде не  видно.  Она ведь только повернулась в сторону дочери, а старика и след простыл! Это событие ещё больше потрясло Анну. Она растерянно оглядывалась по сторонам, не понимая,  что происходит. Маруся тоже удивилась:

— Куда пропал дедушка? И почему мы должны возвращаться домой?

Голос дочери вернул Анну к реальности. Она глубоко вздохнула и почти побежала в сторону дома. Маруся за ней. Девочка не понимала,  что случилось с матерью, почему разговор с дедом так повлиял на неё.

Дома Анна быстро нашла отрез, завернула в чистое полотенце, и  направилась в церковь. Маруся не отставала, она никогда не видела мать в состоянии растерянности.

Ранним утром в церкви был только сторож и старушка, которая протирала церковную утварь. Анна направилась к служительнице, чтобы узнать,  куда положить своё пожертвование, а Маруся с любопытством разглядывала внутреннее убранство церкви. Ей не доводилось бывать в храме. Она же комсомолка! Её засмеют, если узнают, что она была здесь. Рассматривая иконы, девочка увидела на одной из них  старца в белой рубахе, подпоясанной кушаком.

-Да ведь это тот старик,  который разговаривал с ними совсем недавно, -удивилась Маруся.

— И рубаха та же и кушак. И лицо его в обрамлении седых волос.

Она остановилась и задумалась. К Марусе подошёл сторож и спросил:

— Что так заинтересовало тебя, дочка?

Маруся ответила вопросом на вопрос:

— Кто этот старец?

Сторож объяснил, что это икона Николая Чудотворца.

Маруся поискала глазами мать и рукой поманила  к себе. Анна тихо подошла к иконе и ахнула! От изумления волосы у неё встали дыбом и мурашки пробежали по телу. Значит,  они видели самого Николая Чудотворца! И даже разговаривали с ним! Невероятно! И Анюта принялась молиться и просить прощение за свой грех. Ей было стыдно, она чувствовала себя виноватой и неблагодарной! Как она могла забыть?

Лошадь (на реальных событиях)

1.  Гнедая лошадка, запряжённая в большие сани, подъехала к складу, расположенному около железнодорожного полотна и остановилась. Она уже знала эту дорогу и этот склад. Извозчик Захарыч – не молодой мужчина, почти старик, не спеша слез с саней,  и бросил вожжи на снег. Поблизости не было ни дерева, ни столба, куда бы можно привязать лошадь, да и зачем её привязывать, она смирная, никуда не уйдёт. Захарыч направился в склад, а оттуда уже выходил кладовщик Василий и приветствовал его по – приятельски:

— Здорово, Захарыч! С утра ждал тебя, а ты  после обеда явился. Что как?

-И тебе не хворать, Вася! А с утра я в кузницу ездил Зорьку подковать. Привёз тебе счастье, как обещал, и протянул ему старую подкову.

-Повесь над дверью и никакая ревизия тебе не страшна будет.

Кладовщик принял подарок, повертел, рассматривая со всех сторон, улыбнулся в усы и что-то крякнул. По всему видно было, что доволен.

— Ну, давай накладную. Зачем сегодня прибыл?

Взяв помятую бумагу, Василий оценил объём предстоящей погрузки:

— Долго будем грузиться, ящиков много, да ещё и тяжёлые. А потом увязать и закрепить всё надо, чтоб не растерял по дороге.

-Да,- согласился извозчик, — гвозди мне нужны разные и много.

-Ничего, время есть, успеем до шести.

И работа началась. Ящики таскали оба. Одни ставили сразу на сани, а другие на снег, потом меняли их местами,  подбирая каждому нужное место. Уложить правильно, чтобы убралось побольше  и держалось надёжно это целое искусство!

2.  В конце февраля погода в средней русской полосе всегда удивительная! Сильных морозов уже нет, но и до настоящей весны ещё далековато. Снега много. Февраль славится метелями. Порой наметёт  сугробы выше человеческого роста. И стоят они, как горы, меняя привычный ландшафт. В городе снег убирают быстро, иначе не пройти и не проехать, а вот на окраинах накапливаются снежные богатства.

Детям раздолье, роют пещеры и ходы между ними. Соревнуются у кого лучше. Увлекательное занятие!

А за железной дорогой или железкой, как называли её ребята, скопилось столько снега, что можно строить всё, что хочешь.

Сразу после школы мальчишки собрались во дворе, договорившись идти за железку рыть лабиринт, как у царя Миноса на Крите. Почти все ребята были из пятого класса,  и они только – только  прошли по истории миф о Минотавре, который жил в лабиринте. Именно такое сооружение и решили построить. Весёлой гурьбой они направились к снежным горам. За ними увязался второклассник Серёжа. Ему мама не разрешала  уходить со двора, но сегодня она работала во вторую смену, а желание пойти с ребятами оказалось сильнее запретов. Никто из старших мальчиков за ним не присматривал, но и не отгонял. Серёжа шёл сзади всех и чувствовал себя взрослым и самостоятельным. Конечно, маме он ничего не скажет, зачем волновать её!

Вооружившись лопатами, молодые копатели, как ласточки-береговушки, пробурили весь снежный массив. Работа кипела,  и ребята так глубоко зарылись в снег, что ни одного из них не видно было снаружи. Лабиринт получился настоящий, может даже лучше, чем у Миноса. Никто же не сравнивал!  И там действительно можно было заблудиться.

3.   — Захарыч, глянь-ка туда!- сказал кладовщик. Как ребятишки работают! С огоньком! Любо-дорого посмотреть. Вот бы их сюда! За пять минут нагрузили бы твои саночки!

— Ещё успеют, наработаются, у них всё впереди! Пусть забавляются мальцы. Мы тоже так играли, приятно вспомнить. Ставь сюда ящик, аккурат для него место. Смотри руку не защеми.

— Ну, вот и всё! Нагрузили и увязали, а теперь пойдём чайку попьём и отдохнём, — сказал Вася.

— Годится, я не против.

Извозчик бросил охапку сена лошадке, потрепал её по загривку и пошёл вслед за приятелем в складское помещение.

4. Однако начало смеркаться. За работой время летит быстро, особенно, если она интересная. Ребятишки буквально выползали из лабиринта. Усталые и заснеженные, они обменивались восторгами по поводу сооружения и собирались домой. Снег плотно облепил их с головы до ног. Некоторые были похожи на снеговиков. Ох,  и долго будет сохнуть их одежда! Вряд ли дома разделят их детские радости.

— Айда, домой, пацаны!- крикнул самый старший мальчик, и все согласились:

— Идём, идём!

Они подобрали свои лопаты и, не спеша, побрели домой.

Среди них не было Серёжи. Он так увлёкся рытьём своей пещерки, что не слышал и не видел, как ушли ребята. Его пещера была самая крайняя. Про Серёжу никто не вспомнил. Все очень устали и мечтали быстрее добраться до дома, а ведь ещё и уроки надо учить. Это только взрослые думают, что детство беззаботное, а на самом деле скорей бы вырасти!

Серёжа вылез из своего убежища и огляделся. Было тихо. Он заглянул в соседний ход, потом в другие, но ребят там не было. Малыш растерялся и хотел заплакать. Сумерки сгущались, а он один и далеко от дома. Нет, плакать не хорошо, уже не маленький. Надо идти домой. И он со своей лопаткой направился к железнодорожному полотну,  за которым начиналась окраина города со складами и какими-то нежилыми постройками. Усталый ребёнок брёл,  не разбирая дороги. В темноте он не заметил, как наступил на рельсы в том месте, где начиналась железнодорожная стрелка.

Поверхность металла была гладкая и блестящая, тщательно отполированная колёсами проходящих поездов. И надо же случиться такому, что в этот самый момент стрелку перевели автоматически, чтобы дать дорогу составу, который скоро пройдёт здесь. Нога мальчика скользнула и попала между  двумя рельсами. Её намертво зажало с такой силой, что боль пронзила всё тело. Серёжа закричал, но его никто не услышал. Поблизости никого не было. И только лошадь повернула голову в его сторону. Мальчик пытался выдернуть ногу, стучал своей деревянной лопаткой по рельсам, но  это не меняло плачевную ситуацию. Серёжа почувствовал вибрацию рельса, который теперь стал одним целым с его ногой. Значит, уже приближается поезд. Мальчик огляделся по сторонам, помощи ждать не от кого. И что можно сделать в такой момент даже если кто- то оказался бы рядом? Диспетчерский пункт, откуда переводят стрелки, довольно далеко, не добежать и не предупредить. Ручные стрелки начали заменять автоматическими. С одной стороны это удобно, а с другой может случиться всякое. Вот оно и случилось! Но прогресс не остановить! Уже корабли в космос летают! На дворе шестидесятые!

Отжать рельсы не получится, не хватит силы, да и чем отжимать? Серёжа кричал всё громче и громче, дёргая ногой. Его  маленькая фигурка  в заснеженном пальтишке сливалась с белым безмолвием. Машинисту поезда при всём желании не рассмотреть такой мелкий объект, тем более в сумерках. А поезд идёт по расписанию, не снижая скорости.

5.Лошадь поворачивала голову влево, где застрял мальчик, а потом вправо откуда был слышан поезд. Вдруг она рванула тяжёлый воз и медленно пошла к железнодорожному полотну. Приблизившись к путям, она перешагнула через них и,  сделав усилие, втянула гружёные сани на рельсы. Затем посмотрела в сторону уже различимого вдалеке состава  и остановилась. Между мальчиком и поездом выросла спасительная преграда. Зорька повернула голову на мальчика и уже не оборачивалась на поезд. Она, как будто говорила ребёнку: Не бойся малыш, я с тобой.

6.Машинист, внимательно следивший за дорогой, заметил внезапно выросшее препятствие. Не долго раздумывая, он нажал на тормоз. Раздался пронзительный лязг металла. Многотонный состав продолжал идти по инерции, но скорость быстро таяла. Поезд напоминал злобно рычащего дракона.

Из склада выскочили кладовщик и извозчик. Захарыч увидел Зорьку с возом, стоящим прямо на путях и приближающийся поезд. От страха он закрыл глаза руками и приготовился к худшему. Мысли в его голове пронеслись, как ураган, и все они были жуткими. Когда же всё стихло,  он открыл глаза, страшное осталось позади. Поезд стоял в нескольких метрах от саней. А лошадь по-прежнему  смотрела на мальчика.